Она не из тех, кто сидит и ждёт,
Она так привыкла: сама, сама...
Живет одиночкой который год,
С тех пор, как однажды её сломал
Тот самый, чьи губы - нежнейший шёлк,
А кожа- топлёное молоко...
Он вывернул душу ей и ушёл,
Играя, естественно и легко.
Она приручила полсотни рифм,
Чтоб выдохнуть то, что внутри болит,
Сама себе якорь, барьерный риф,
Надёжный устойчивый монолит.
Во взгляде застыли снега и льды,
А в голосе - звонкое серебро,
Такую увидишь, и жди беды...
Отточенным лезвием под ребро
Войдет, и ни вывернуть чёртов руль,
Ни выдавить жалкое "почему?".
Она не боится ни слёз, ни пуль.
И больше не верит. Ни одному.

• 
• 
•