ОНА была со вкусом клубничного чая с марокканской мятой, с ароматом глинтвейна, карамели. Она была цвета ярких сарафанов и теплых кашемировых свитеров пастельных тонов. Голос её был созвучен лучшим вещам Эллы Фицджеральд, перекликаясь с "Лунной рекой" в исполнении Одри Хепберн. Ночи с ней были такие же светлые, как её волосы и её белье, свежие, как её кожа и парфюм. Она могла вдохновить и привить хороший вкус даже такому ублюдку, как я. С ней я мог стать писателем или поэтом.

ТЫ была со вкусом дорогого терпкого коньяка. Целой бутылки, выпитой залпом и в одиночку. Ты была со вкусом выкуренной за ночь пачки сигарет и смолистого дыма, наполняющего легкие. Ты была со вкусом нервов и захлебнувшегося крика. Разговоры с тобой иногда напоминали триллеры Хичкока или забег по минному полю. Твои истерики были подобны звуку гитарного риффа Джимми Хендрикса. Постель с тобой напоминала запертую клетку с дикой разъяренной пантерой, схватку на кровавом песке гладиаторской арены, прыжок в жерло проснувшегося вулкана. Ставкой была расцарапанная в кровь спина. Отношения с тобой, как игра с дьяволом в русскую рулетку, где мой барабан всегда полон, а твой всегда пуст. С тобой я мог стать зверем.

Почему вместо того, чтобы стать поэтом, я всегда выбирал зверя?

Анверн